Язык как зеркало души

Мы, русские, к языкам неспособны. Кто не слышал эту фразу? «Не согласен! – возражает ректор Курского государственного университета Вячеслав Викторович ГВОЗДЕВ. – Три с лишним десятка лет преподаю французский, и за все эти годы встретил лишь двух ребят, которые действительно не имели языковых способностей.  Все дело в мотивации – зачем и насколько нужен человеку язык».

О мотивации и роли иностранного языка в современном мире, о миссии вуза и проблемах преподавания наш разговор. Стоит, пожалуй, напомнить, что Вячеслав Викторович – не только ректор, но еще и профессор кафедры французской филологии. И не просто профессор, а человек, награжденный правительством Франции орденом Академических пальм, которым отмечают выдающиеся заслуги университетских преподавателей в области образования. Словом, собеседника более сведущего в предмете разговора найти трудно.

– Вячеслав Викторович, иняз всегда был одним из самых популярных факультетов вашего вуза во времена, когда в его имени еще фигурировало слово «педагогический», остается таковым и сегодня. Нелепый вроде бы вопрос: зачем люди учат чужой язык? Да и выпускники иняза далеко не всегда связывают с ним свое будущее …

– Что дает иностранный язык? Ответ, который лежит на поверхности: знакомство с иной страной, ее традициями, культурой, литературой, искусством. А вот то, что хорошо знают филологи, но не очень выражено на уровне общественного сознания: язык – это способ познания мира и себя в этом мире. Если хотите, зеркало, в котором мы видим себя. Язык – нечто большее, чем способ коммуникации.

Скажите, как может описать свою внешность человек, никогда не видевший собственного отражения? Как можем мы оценить свой национальный характер, не имея точки отсчета для сравнения? Привычно говорим о себе: мы открыты, гостеприимны… А не льстим ли мы себе? Не случается ли нам вздохнуть с облегчением, закрыв дверь за гостями? Ну, положим, с гостеприимством и в Европе не все так просто. Но в целом там иной тип отношений между людьми. Меньше грубости и резкости, больше терпимости и уважения. Но чтобы это увидеть, мало просто пройтись по улицам, музеям, магазинам. Да, мы заметим иной стиль общения. Но лишь внешние его проявления. Чтобы понять какие-то сущностные отличия, надо говорить на чужом языке, общаться с людьми не за столиком в кафе, а в семье, где мы более искренни и раскрепощены. Поэтому тот, кто смог пожить в семье в другой стране, в большей степени понимает народ этой страны, его психологию, культуру. Понимая другого, мы лучше понимаем себя. Точно так же, изучая иностранный язык, лучше понимаешь родной. Многообразный, многоаспектный способ познания мира – вот в чем смысл изучения языка. С этой точки зрения интерес к нему никогда не уменьшится. Не зная языка, невозможно ни дружить, ни враждовать. Не случайно перед войной в Советском Союзе так активно изучался немецкий язык. Мы знали, с кем придется воевать, и понимали, что надо знать характер врага.

– Ну не собираемся же мы с Америкой сейчас воевать?! А английский явно в лидерах среди иностранных…

– Да, и это отчасти проблема. Почему английский, в принципе понятно. В петровские времена в России активно изучали немецкий, голландский, поскольку наука, техника в этих странах были наиболее передовыми, а нам был нужен технический прогресс. В XVIII-XIX веках в России преобладал французский язык, поскольку привлекали свободолюбивые настроения в эту эпоху, наука опять-таки, искусство. XX век – век Америки с ее экономическим и техническим потенциалом. Это и определило вектор нынешнего языкового образования во всем мире. Но мир меняется. И опасно этого не замечать. Мы видим, какое место уже занял на мировой арене Китай. А сколько специалистов в России знают китайский язык? Да, сейчас идет бум изучения языка восточного соседа, многие вузы открыли соответствующую специальность. Но арабский мир не менее важен для нас, чем Китай! А проблема ислама? Значит, нужны специалисты с арабским языком. Это проблема не завтрашнего, а сегодняшнего дня. А Африка, которая еще не проснулась, но проснется обязательно? К сожалению, мы очень медленно реагируем на меняющуюся картину мира.

– Мы – имеется в виду Россия. А на уровне вашего университета делаются какие-то шаги навстречу новым реалиям?

– У нас уже есть курсы китайского языка. Преподаватели иняза прошли стажировку в Китае. Желающих изу- чать этот язык в Курске достаточно. Конечно, мы неизбежно придем к тому, что китайский язык появится в наборе наших образовательных программ: очевидна необходимость знать и понимать столь важного для страны соседа. Кто сравнится с ним по политической, территориальной, экономической значимости? А что мы знаем о Китае кроме какого-то стандартного набора фактов?! Не знаем язык – не знаем, не понимаем народ.

Но чтобы открыть новую специальность, нужно потратить несколько лет на подготовку. Надо иметь достаточное количество преподавателей, материальную базу, учебники. Кстати, в Китае сейчас после довольно длительного перерыва весьма активно изучают русский язык. КГУ принимает на языковую стажировку студентов из Китая, порядка тридцати человек ежегодно. Это очень интересные группы. А вот своих студентов мы не можем туда послать. Причина та же – незнание языка. Да что китайский?! Многие ли в России знают португальский? А между тем на нем говорит не только одна из беднейших европейских стран, но и Бразилия, которая входит в состав БРИК – Бразилия, Россия, Индия, Китай. Четыре страны, за которыми будущее, которые обладают наибольшим потенциалом для экономического и политического развития. Это не мы, это весь мир говорит.

– Но пока в Курском госуниверситете «джентльменский» набор привычных для России иностранных языков – английский, немецкий, французский…

– При этом доля двух последних все же снижается. И это тоже отражает печальную общероссийскую тенденцию. В советское время существовал приказ Министерства просвещения о соотношении языков в школе. Сегодня родители и сами дети выбирают, какой иностранный изучать. Я, признаться, не понимаю логики родителей, которые говорят: пусть мой ребенок изучает английский, потому что он нужен при пользовании Интернетом. Я довольно много времени провожу в сети и не испытываю никаких трудностей от того, что владею французским и немецким, а не английским. Как бы ни лидировал в мире язык, на котором говорит Америка, она дальше, чем Германия и Франция. И их языки представляют не меньший, а иногда больший интерес, чем английский. Контакты с этими странами в Курске куда шире, появляются совместные предприятия, здесь есть их представительства. Все это повышает спрос на специалистов, знающих европейские языки… Тем не менее нам приходится прилагать массу усилий, чтобы удержать ситуацию. Пока удается избежать резкого падения. Между тем рынок тоже требует планирования. Что такое снижение количества владеющих французским языком? Уменьшение контактов с франкофонными странами. А это не только Европа, это еще и бывшие колонии в Африке, Азии.

– А каким образом вы стараетесь удержать интерес к немецкому и французскому языкам?

– Огромную помощь оказывают посольства этих стран, негосударственные организации, такие как DAAD (Немецкая служба академических обменов). Ну и собственными силами, конечно. Популярности французскому языку, к примеру, добавляет франкофонный театр «ЖЭМ», который даже в Париже побывал. Это, согласитесь, стимул для студента. Моя кафедра – французской филологии – ежегодно приглашает студентов-франкофонов, обучающихся в нашем университете, на неделю французского языка – это гораздо более экзотично, чем Франция, Бельгия. Швейцария, Они приходят в своих национальных костюмах, готовят блюда национальной кухни. Таким образом мы напоминаем, что франкофонный мир не сводится только к Европе, а чем больше контактов с заграницей, тем актуальнее изучение языков.

– И не только на инязе. На учебных программах изучения иностранного на прочих факультетах это сказалось?

– Безусловно. Есть уже несколько факультетов, где программы языка приближаются к инязовским. Это, например, социальный сервис и туризм, юристы, экономисты, причем не только на специальности «Мировая экономика», вообще на экономическом факультете серьезная языковая программа.

И все-таки проблема знания иностранного языка нефилологами существует. Она не только наша – общероссийская. Нам бы очень хотелось направлять значительное количество магистрантов и аспирантов на стажировки и краткосрочные курсы в зарубежные вузы. И, как ни странно, технических проблем здесь нет. У нас много контактов с европейскими университетами, которые охотно принимают наших студентов. А КГУ готов взять на себя некоторые финансовые расходы, оплатить проезд, скромное проживание. Разумеется, при условии, что магистрант или аспирант вернется к нам. И тут возникает эта проблема: хорошее знание хотя бы одного иностранного языка. В рамках существующих учебных планов очень трудно дать то количество языка, которое позволило бы говорить на нем. А чудес не бывает. Язык – это мотивация плюс время, затраченное на него. Пытаемся выйти из этого тупика. Способ единственный – применение новых методик. В Советском Союзе были разработаны очень эффективные методики изучения языка неспециалистами. Результаты они дают хорошие. Но не все преподаватели способны их применить. Значит, нужно переобучать учителей, менять их психологию, снабжать другими учебниками. Этим и занимаемся.

Надо сказать, на факультете иностранных языков мы всегда выводили студентов на очень хороший уровень владения языком и, пожалуй, сохраняем лидирующие позиции. Коллеги-филологи из зарубежных вузов просто потрясаются тому, как мы, используя грошовые средства, технические в том числе, добиваемся таких результатов. Это истинная правда. А вот что касается нефилологов – проблемы.

– Но преподают-то язык подготовленные инязом филологи?!

– И они воспроизводят академическую, традиционную методику обучения. Замыслы хорошие: знать грамматику, иметь произношение. А в результате выпускник неязыкового факультета может сказать через 11 лет обучения «здравствуйте, до свидания, спасибо».

Позволю себе маленькое отступление. Давно, в 80-е годы, когда наши первые преподаватели только начинали работать по интенсивным методикам, не знаю уж каким чудом заведующей нашей кафедры иностранных языков, работающей с нефилологами, Елене Ивановне Михайлиной удалось заманить на курсы интенсивного английского чуть ли не весь директорский корпус промышленного Курска. Я, филолог, вышедший из традиционной педагогической шинели, был полон скепсиса: ну что вы время тратите! Директор крупного завода четыре дня в неделю будет сюда приходить минимум на четыре часа да еще изображать, что он не Иван Иванович, скажем, а Джон Миллер, директор гостиницы… А меня, в ту пору проректора по учебной работе, пригласили на зачет… О грамматике и произношении не было и речи. Но я видел взрослых людей, которые охотно и раскованно говорили на чужом языке. И вот тогда я понял, что такое язык как средство коммуникации – ты понимаешь и тебя понимают. Остальное – от лукавого. Сотни моих знакомых иностранцев говорят с сильнейшим акцентом и грамматическими ошибками, но это нисколько не мешает нашему общению. Если я в своем втором языке – немецком – выстраиваю фразу по модели французского синтаксиса, немец видит, что перед ним иностранец, но он меня понимает – акт коммуникации состоялся! Это главное для неспециалистов, а тонкости оставим для филолога, который обязан знать грамматику, иметь правильное произношение – это его профессиональный уровень.

Новое – это всегда трудно психологически: как я откажусь от того, что наработал за 20 лет в вузе? К тому же интенсивные методики очень затратны в отношении энергии преподавателя. Но выбора нет. Рано или поздно мы будем обязаны прийти к европейскому стандарту – обязательное знание двух иностранных языков. Без этого России трудно интегрироваться в современный экономический процесс.

Уже сейчас пытаемся по-новому учить иностранному языку наших нефилологов, прежде всего аспирантов, потом магистратов, потом бакалавров.

– Надежный способ изучения иностранного языка – погружение в него. Насколько активно университет может помочь в этом плане своим студентам?

– Тут можно говорить о нескольких направлениях. Первое – летняя работа наших студентов в лагерях отдыха в основном в Америке. Второе – поездки групп в Германию по линии городов-партнеров Виттена и Шпайера, в Рур-Университет (Бохум). В Шпайере, например, наших студентов принимает Клуб львов. Они не только совершенствуют язык, но и знакомятся с работой банков, учреждений. В этом году даже впервые сделали мини-стажировку. Все остались довольны – и студенты, и организаторы. Третье – культурные мероприятия во Франции. Уже упоминавшийся франкофонный театр – мощная мотивация. Прошлым летом студенты факультета «Социальный сервис и туризм» работали в турфирмах в Турции. К нам обратились за помощью, мы тщательно проверили фирмы, убедились, что все серьезные, внушающие доверия. Конечно, в жару, когда все отдыхают, работать тяжело. Но практика – великолепная. Кроме того, на протяжении уже довольно длительного периода идет обмен у биологов. Из университета в Бохуме приезжают студенты на стажировку в Стрелецкую степь, а наши в разных районах Германии изу-чают растительный и животный мир.

Ну и, конечно, студенты сами ищут и находят всевозможные гранты на стажировки, курсы, специальные программы. Немало личных контактов, что тоже неплохо.

– Словом, Россия учится жить в открытом мире и миссию вузов в этом процессе переоценить невозможно. Пора расставаться с мифом о нашей неспособности к языкам.

Людмила ТРЕТЬЯКОВА



< Вернуться к содержанию

VIP # 06-2010

Комментарии пользователей



Последний комментарий