Магия родового гнезда

В гости к поныровскому фермеру Сергею Зубкову мы ехали солнечным днем. Картина по обеим сторонам дороги была идиллическая: золото созревающих пшеничных полей оттеняла яркая зелень деревьев и придорожной травы, в которой мирно колыхались белые головки ромашек. Над всем этим необозримым простором созревающих нив завис голубой купол неба с лениво плывущими облаками.





Память об отце-фронтовике свята

Невозможно представить, но так было: именно в этих местах в июле 1943 года днем и ночью горела и дыбилась от бесконечных взрывов фатежско-поныровская земля, устланная трупами погибших воинов. Черный дым гари зависал до неба.

Северный фас Курской дуги. Здесь в смертельной схватке сошлись солдаты и офицеры Красной Армии и немецкие захватчики. Среди немногих, кому довелось выжить в том кромешном аду, был семнадцатилетний Николай Зубков – отец Сергея Николаевича, на встречу с которым мы ехали в деревню Кашара.

Гостеприимно пригласив нас в усадьбу и показав придомовую территорию, хозяин поведал удивительнейшую историю своего рода, уходящую к екатерининским временам. Многое он запомнил по рассказам бабушки и деда.

Но особо дорожит памятью об отце, который семнадцатилетним мальчишкой ушел на фронт. Успел окончить семилетку, в аттестате были одни пятерки, знал немецкий язык. Поэтому его, добровольца, взяли в разведку. И сразу паренек попал в самое пекло Огненной дуги. В те дни немцы рвались через Поныри, которые потом назвали вторым Сталинградом, к Курску.

Отец рассказал Сергею, как ночью 11 или 12 июля (точно не вспомнить) 1943 года командир согласился отпустить его повидаться с родителями. Они жили в деревне Кашара, в нескольких километрах от его части. Прибежав на рассвете к родному дому, увидел он черное пепелище и горы трупов в три ряда. Пошел на кладбище посмотреть, есть ли свежие могилы, а своих родственников Зубковы хоронили на отдельном участке. Увидел только могилу деда. В душе поселилась надежда: живы. Его мать и отца за несколько дней до этого отправили в деревню Печки Золотухинского района.

Николай сразу вернулся в свою часть. И не только выжил в страшной мясорубке Курской битвы, но и прошел с боями до Кенигсберга. Двадцатилетним старшим разведчиком-наблюдателем 837-го артиллерийского полка Николай Павлович Зубков встретил победный май 1945 года. Парадную гимнастерку украшали награды за смелость и мужество – два ордена Красной Звезды, медали «За боевые заслуги», «За взятие Кенигсберга», «За победу над Германией», две медали «За отвагу». Третью медаль «За отвагу», как и орден Отечественной войны, Н.П. Зубков получить не успел.

А наградные листы на них сохранились. Сергей Николаевич отыскал их, когда открылись подольские архивы Минобороны. Теперь это самая дорогая семейная реликвия, как и военный билет отца, и альбом с фотографиями предков, где есть даже дореволюционные снимки 1915 года.

После войны отец Сергея Николаевича работал в колхозе комбай­нером. В его бригаде трудилась Мария Горбачева – будущая супруга. Вместе они вырастили и воспитали восьмерых детей: пять сыновей и трех дочерей.

Николай Павлович позже трудился бригадиром тракторной бригады. Был он человеком крутого нрава, прямолинейным и бесстрашным.

За вольнолюбие и резкость суждений его исключили из партии. Потом быстро одумались. Первый секретарь Поныровского райкома партии извинился и сказал: «Вот твой партбилет, забирай!»

Но гордый, горячий по натуре отец выдал тогда: «Вы, теперешние, не коммунисты! Коммунистами были мои фронтовые друзья, с кем всю вой­ну прошел». И не взял документ.

 Это был первый случай в Поныровском районе, когда человек отказался от партбилета КПСС. Вскоре отца не стало. Произошел трагический случай. Было ему всего 52 года.

Вместе с отцом Сергея на фронте воевали три его брата. Все выжили и вернулись домой целыми-невредимыми, как и предрекала их мать, бабушка Сергея Николаевича, прожившая 92 года и слывшая на селе знахаркой.

Провожая на войну четверых сыновей, она каждому дала ленточку-оберег, строго наказав не расставаться с ней ни на минуту.

Отец говорил Сергею, что на фронте его считали счастливчиком. Однополчане старались быть рядом, потому что пули пролетали мимо него...

Однажды сидел в окопе, и вдруг какая-то сила словно подняла его и подтолкнула – перескочил в соседнее укрытие. А через секунду на том месте, где только что был, разорвалась бомба...


Про день сегодняшний

В послевоенное время в деревне Кашара было пять десятков домов. Жили люди, трудились в колхозе. Ныне здесь всего в одном-единственном доме – большом, добротном и красивом – жизнь не утихает. По адресу: Поныровский район, деревня Кашара, проживает семья фермера Зубкова. Сюда ведет грунтовая дорога.

До ближайшего магазина зимой добираются на снегоходе, летом – на машине. Живут втроем: Сергей Николаевич с женой Валентиной и младший сын Артем, студент-второкурсник Курской сельхозакадемии. Учится на экономиста и инженера.

Две взрослые дочери давно покинули отцовский дом. Старшая Анна стала юристом, работает и прописана в столице. Средняя Елена выучилась в Курске на врача-кардиолога. Вместе с супругом-хирургом лечат людей в одной из больниц областного центра.

С марта по ноябрь трудятся Зубковы от восхода солнца до позднего вечера, без выходных. Сергей Николаевич в своем фермерском хозяйстве, где выращивают зерновые, один во всех ипостасях: управляющий, бригадир, плановик, экономист, снабженец… Наемных рабочих всего  пятеро – два комбайнера, два водителя, механик; в горячую уборочную страду людей прибавляется.

– Зарплатой не обижаю, а иначе кто у меня работал бы? – замечает Сергей Николаевич.

Каждое утро он сам на машине собирает работников с близлежащих деревень, а вечером развозит по домам.

У супруги Валентины дел тоже всегда невпроворот: приготовить не только на семью, но и для работников, которые в поле, прибрать, постирать, живность покормить. Внушительная по размерам придомовая территория, где расположены сарай для курочек, ульи и медогонка, другие хозяйственные помещения, а еще большой огород, ягодники, фруктовые деревья, цветники – все требует ухода.

Когда дети росли, держали Зубковы и корову с бычком, дюжину поросят, разную птицу. Зато на столе всегда свои экологически чистые продукты: картошка, огурчики-помидорчики, лук-чеснок, перец, разная зелень, свежайшие яйца от несушек.

 А какими блинами с чаем нас угостили – вкус волшебный! Травяной букет – фирменный секрет Валентины. Ни с какими элитными и дорогущими сортами чая этот напиток не сравнить!


Родовое гнездо

Пасека – родовое дело Зубковых, хотя сейчас они держат всего сорок домиков, чтобы был целебный мед для себя, остальное раздают в основном друзьям и знакомым.

 – А раньше у нас доходило до 350 ульев, возили мед продавать в Москву. Я своими руками тридцать лет назад сажал вокруг дома акации и липы, чтобы пчелам было чем позабавиться. Видите, какие великаны вымахали! – с гордостью говорит фермер.

Поначалу на «медовые» деньги и жили, строились-обустраивались, поскольку от зерновых выручка небольшая была. А когда в 2004 году в их район пришла компания «Иволга», то пчелы начали гибнуть от химикатов.

До того как заняться фермерством, успел он поработать в разных сферах. А в 1991 году вышел президентский указ Ельцина о выделении земли фермерским хозяйствам. И в какой-то газете Зубков увидел его, прочел и подумал – то, что мне нужно! Оставил в Курске службу в ведомстве исполнения наказаний и поехал в родную деревню, чтобы жить «свободным» человеком. Фермером стал одним из первых в районе.

Земли полно вокруг, но получить ее в собственность оказалось делом непростым. Районный глава, что поначалу обещал золотые горы, после того как Сергей уже уволился и приехал в родную деревню, «открутил все назад». Но мир не без добрых людей, нашлись те, кто помог ему получить первые 50 га земли. Только поначалу оформил их на свою маму.

Потом уже докупал паи, брал кредиты, приобрел сельхозтехнику. Сейчас обрабатывает тысячу пятьдесят гектаров земли.

Больших денег фермерский труд не приносит – цены в последнее время скакнули до небес. Цена тонны пшеницы – 10 тыс. рублей, а солярка стоит 45 тыс., удобрения– 50 тыс. Особого богатства не наживешь.

– Безвыездно, без отдыха, без отпуска все тридцать лет живу тут, как в тюрьме, – улыбается Зубков. И в его ясных голубых глазах улавливаю лукавый огонек.

Почему приехал именно сюда, в Кашару, где народа-то никого не осталось? Одни поля вокруг. Ответ очевидный – очень дороги сердцу эти места. Здесь родовой дом прадеда, деда и отца, которые столько семейных преданий ему оставили. Тянуло Сергея сюда неудержимо, никакие трудности не испугали.

Когда приехал впервые в 1992 году, рядом с сохранившимся домом нашел пару сарайчиков да земляной погреб довоенной поры. Он и сегодня целехонек. Раритет! Такой теперь не встретишь даже в деревнях.

Просторный двор Зубковых наряду с декоративным колодцем и мельницей украшает необычное дерево под метр высотой. На металлических ветках повисли железные подковы разных размеров – находки, которые хозяева собирали во время земляных работ, когда строили свой дом.

Сергей Николаевич показывает самую большую подкову: «Можете представить, какой конь с такими подковами ходил?» Дело-то было еще до Октябрьской революции. И поведал историю про то, как раскулачивали его предков в 1929 году. Каждая вторая семья в их деревне была раскулачена и сослана в Сибирь. У Зубковых все отобрали и вывезли со двора. Тогда бабушка каким-то чудом добилась встречи в райцентре с большим начальником. Что она говорила ему, неизвестно, но вернулась в свою деревню лишь через три дня с запиской. По этой бумаге все отнятое семье вернули. А мужа – деда Сергея Николаевича – даже взяли главным пчеловодом в колхоз, так он со своими конфискованными в общую собственность пчелами и не расставался.

Как Екатерина Вторая деревню Заикино переименовала

Еще понравилась мне история про Екатерину Вторую, которую услышала напоследок от Сергея Николаевича.

Возвращаясь летом 1787 года из путешествия в Крым и Новороссию через Курскую губернию, остановилась и заночевала царица всея Руси в деревне Заикино. Утром вышла к пруду, а местные девки-красавицы в пояс ей кланяются, яблоками душис­тыми угощают.

Императрица их спрашивает: «Деревня-то ваша богатая, живете славно, и люди добрые. А чьи сами будете?»

Крестьяне отвечали, мол, заикины мы. А село наше Заикино – по фамилии местного помещика. Екатерина заметила: барин-то ваш хороший, да фамилия у него плохая. Исправимся, матушка, отвечал народ.

И после отъезда царицы уже на следующий день жители переименовали свою деревню в Екатериновку. Только после революции 1917 года она получила название Кашара, которое сохранилось до сегодняшнего дня. А откуда взялось такое название, история умалчивает.

Ольга Афанасьева
Поныровский район


< Вернуться к содержанию

крестьянская застава # 03-2021

Комментарии пользователей



Последний комментарий