Дотянуться до луны

– С земными проблемами разобраться не можем, а в космос лезем… Понаделали дырок в атмосфере, весь климат перепортили… Зачем нам Луна, если мы не можем накормить детей на Земле… Признайтесь, вы ведь тоже слышали такие высказывания? При этом доморощенные философы совершенно не собираются отказываться от бытовых благ типа навигатора на автомобиле, мобильника в кармане или десятков телевизионных программ. И даже не задумываются о том, что обеспечивают их те, кто не весть зачем лезет в небеса.

Впрочем, это подход утилитарный. А Вячеслав Георгиевич Довгань, заслуженный испытатель космической техники, кандидат военных наук, профессор, водитель лунохода, генерал-майор, принадлежит к поколению, для которого всё, что связано с освоением Вселенной, было овеяно флёром романтики. А первый «спутник», Гагарин, первый выход в открытый космос – несомненное основание для того, чтобы гордиться своей страной.

– Вячеслав Георгиевич, а вы мечтали об участии в космических программах? Или Его Величество Случай пришёл незваным?

– В школьные годы нас обучали знаниям астрономии (был такой предмет, входивший в аттестат зрелости, и замечательный учитель, влюблённый в своё дело). Многие из нас посещали кружки при Домах пионеров, планетариях. Может быть, кто и думал о полёте в космос, но в моих мыслях этого не было.

После окончания школы я поступил в Камышинское артиллерийское техническое училище (первое ракетное училище страны), которое окончил в сентябре 1957 года. А четвертого октября вместе со всеми следил за полётом нашего советского – первого в мире – искусственного спутника Земли. Ну и, конечно, знаменитое гагаринское «Поехали!» Это незабываемое… Прослужил пять лет в ракетных войсках. А затем поступил в академию имени Ф.Э. Дзержинского на радиофакультет, где состоялось не только знакомство с понятием «космическое пространство» – здесь я получил необходимые инженерные знания по управлению космическими аппаратами для исследования космоса. После выпуска, в марте 1967-го, был направлен в вой­сковую часть, расположенную близ Симферополя. Это, как оказалось, был Центр дальней космической связи, один из тринадцати научно-измерительных пунктов Командно-измерительного комплекса (КИК) нашей страны, осуществляющих управление отечественными космическими аппаратами. И здесь я по-настоящему прикоснулся к космосу, познал создающих уникальные технические средства людей, знаменитых учёных, конструкторов, космонавтов. Я был назначен старшим инженером на одну из станций, работавшую круглосуточно. Так продолжалось до мая 1968 года, когда на каждый пункт КИКа пришла телефонограмма с заданием отобрать офицеров, отвечающих определенным требованиям, касавшимся преимущественно здоровья и знания техники. С нашего пункта были отобраны восемь человек, в том числе и я. Мы даже не представляли, сколько всего было добровольцев. В итоге более 40 человек приехали в Москву, в Институт медико-биологических проблем, а прошли испытания только 17. Поначалу думали, что нас готовят в космонавты. Однако речь шла о дистанционном управлении транспортным средством, которое предстояло доставить на Луну. О луноходе речи не было. Трое отказались и вернулись в свои части.


– Водитель лунохода – специальность не просто редкая, уникальная! И как их готовят?

– Семеро из нас изъявили желание стать водителями. Нас направили на головное предприятие танкового машиностроения – в НИИ Трансмаш, где под руководством Александ­ра Леоновича Кемурджиана уже было создано шасси для лунохода. После специального курса обучения мы проводили на полигоне испытания по его дистанционному управлению, но с ручного пульта. Затем вернулись в Химки, на завод (ныне НПО имени С.А. Лавочкина), на котором Георгий Николаевич Бабакин со своим коллективом сконструировал научную лабораторию, названную луноходом. В сентябре мы прибыли в Центр дальней космической связи под Симферополь, где был развёрнут пункт управления луноходом и лунодром – испытательный полигон. Его соорудили военные строители. Но и мы в этом принимали участие. Убрали грунт, сделали ровную горизонтальную площадку, а затем привезли евпаторийский ракушечник, камни различные. Все делалось под руководством академика Виноградова – имитировали поверхность, приближённую к лунной. Посыпали песком и даже покрасили в серо-чёрный цвет. Все эти условия создавались по сведениям, которые были получены нашими «Луной-9» и «Луной-13». Американцев ещё не было на Луне, а Сергей Павлович Королёв в своей справке, датированной 28 октября 1964 года, написал, что на спутнике Земли грунт типа пемзы.

После напряжённых тренировок образовалась команда, которую назвали «экипаж лунохода». Он состоял из двух расчётов, в каждый из которых входили водитель, непосредственно управляющий луноходом, штурман, прокладывающий маршрут движения, оператор по наведению остронаправленной антенны (она должна всё время смотреть в сторону пункта управления луноходом, то есть на Землю, и более того – на Симферополь), бортинженер, который принимал всю телеметрическую информацию с борта (курс, крен, дифферент отображались также на стрелочных приборах у водителя и командира) и командир, который руководил своим расчётом и отвечал за выполнение программы сеанса. Расчёты менялись через каждые два часа работы.

– А когда закончились тренировки и началась настоящая работа?

– Первый старт у нас был 19 февраля 1969 года, но ракета-носитель «Протон-К» взорвалась на 53 секунде. И первый луноход погиб прямо на космодроме Байконур. Следующий старт с «Луноходом-1» состоялся 10 ноября 1970 года, а луноход сошёл на поверхность Луны 17 ноября и проработал 11 месяцев, до 4 октября – девятнадцатой годовщины запуска первого искусственного спутника Земли. А затем – обработка полученных материалов исследования и представление научно-технического отчёта в АН СССР.


– И всё-таки как это – управлять луноходом?

– На экраны пультов водителя, оператора и командира с борта лунохода поступала телевизионная информация в виде фотографии. Я сидел за штурвалом, передо мной — 35-сантиметровый экран ВКУ, чёрно-белое изображение. По нему нужно было проводить оценку обстановки. Еще была естественная задержка в 4,1 секунды за счёт скорости распространения радиоволн от Земли до Луны и обратно. К тому же мы работали по малокадровому телевидению. Это не промышленное ТВ, где 25 кадров в секунду! У нас один кадр стоял на экране почти 20 секунд. И пока он стоит, луноход идёт. Поэтому работали в так называемом старт-стопном режиме. Проехали секунд 20, и машина сама останавливается. Ждем картинку. Водитель с помощью 15 команд управлял луноходом.

– И так виртуозно научились это делать, что даже написали луноходом восьмерку на поверхности Луны! Эту историю в преддверии 8 Марта надо рассказать!

 – Мы так решили поздравить наших коллег-женщин, подарить всем восьмерку на Луне! Она делалась элементарно просто. Луноход разворачивался на 360 градусов, потом отъезжал и ещё раз разворачивался. Те панорамы, которые получили сейчас с американского спутника подтверждают, что там есть восьмерка. Конечно, когда мы раздали маленькие сувениры всем своим женщинам-сотрудницам, начальство сначала повозмущалось (как это, без их ведома!), а потом попросили сделать и для своих жён.

– Вячеслав Георгиевич! «Луноход-1» и «Луноход-2», водителем которых вы были, выполнили свою задачу и стали сегодня памятниками освоения космоса. А как вы оцениваете сегодняшнее положение отрасли?

– Я очень рад, что сейчас руководство страны обращает внимание на космическую отрасль, а молодёжь вновь проявляет интерес к астрономии, робототехнике, исследованиям Вселенной. Наверное, поняли, что ещё немного — и мы упустим время, отстанем навсегда… К сожалению, упущено много времени. Есть провал в образовании, подготовке специалистов. А ведь тут у нас был несомненный приоритет: наш космонавт мог устранить на корабле любую неполадку, а вот те же американские астронавты – не могли.

Российская лунная программа была прервана 40 лет назад. Первым шагом к её возрождению должен стать запуск аппарата «Луна-25» в 2016 году, установка ретранслятора на лунной орбите и доставка образцов грунта на Землю силами аппаратов «Луна-26» и «Луна-27» до 2018 года. Китайцы, доставившие в конце 2013 года на Луну «Нефритового зай­ца», обещают посадить на спутник пилотируемый корабль уже в 2017 году, а в течение 25-30 лет может быть построена полноценная база. В США лунная программа не менее амбициозна. Руководитель управления пилотируемых программ NASA Грег Вильямс считает, что полёты на Луну крайне важны в качестве тренировочного этапа перед экспедицией на Марс. Кроме того, Луна привлекательна в качестве полигона для научных исследований и как источник полезных ископаемых – железа, алюминия, титана и изотопа гелий-3, который может стать топливом для термоядерных реакторов. Пока Россия, США и Китай не пришли к жёсткой конкуренции за привлекательные участки на Луне, и, по мнению Роскосмоса, приоритеты следует определять уже сейчас.


– Вячеслав Георгиевич! Позвольте в конце беседы вернуться с «небес» на Землю. Вы – член Курского землячества и вообще относитесь к Курску как к малой родине. Между тем, насколько я знаю из вашей биографии, родились вы в Белгороде, который, правда, тогда входил в состав Курской области, школу окончили в Симферополе…

– В предвоенные годы рос я и в Белгороде, и в Курске, а потом в Идрице. Это посёлок в Псковской области вблизи нашей западной границы, где дислоцировался военный городок. Там и застала нас война.

В конце июля или в начале августа семьи военнослужащих стали готовить к эвакуации, как правило, в места проживания ближайших родственников. Так мама и я оказались снова в Курске. Поселились в пригороде, посёлке железнодорожников, Мурыновке, где жила семья маминой сестры Клавы. Мама работала на курском вокзале. Но прожили мы вместе недолго, фашистские войска подходили уже к Орлу. В середине октября маму и меня эвакуировали за Волгу.

После победоносной Курской битвы мы вернулись в освобождённый Курск, к тёте Клаве. Её муж, дядя Костя, погиб при форсировании Днеп­ра. Но она молилась Богу, ждала его возвращения, хотя и получила «похоронку».

В сорок четвёртом году 1-го сентября я пришёл в первый класс сорок седьмой начальной школы. Моя первая учительница Евгения Артёмовна Гусева запомнилась доброй и заботливой женщиной. Один букварь был на несколько человек, не было мела, не хватало чернил, ручек, перьев... Вместо портфеля — кожаная сумка военного образца (мне её подарили лётчики). Она была предметом моей гордости! Они же снабжали нас и тетрадями, и цветными карандашами. Я делился ими с одноклассниками, а красные карандаши отдавал учительнице. Не забыть и большие перемены между уроками, когда нас подкармливали кусочком чёрного хлеба, посыпанного сахаром, и чаем с шиповником.

 Но всё это было до Великой Победы — самого счастливого дня для всех нас, для всей нашей страны.

 Я помню, как мама прибежала домой часов в шесть утра и принесла эту радостную весть (радио на Мурыновке тогда не было). Мама бегала по посёлку, стучала в окна и, плача, кричала: «Победа-а-а!» Помню, как плакали женщины. Запомнился именно плач. Ликования не помню. Вечером взрослые собрались. Сидели и пели... Плакали и пели… Я понимал одно: раз войне конец, значит, папа вернётся домой. И это было радостью! Папа вернулся с фронта к нам в Курск осенью сорок пятого.

Военное детство, прошедшее в Курске, наложило отпечаток на всю мою жизнь. Может быть, всё, что я делал позже сознательно или подсознательно, было подчинено одной цели: чтобы больше не было в нашей стране детей войны.

Беседовала
Людмила ТРЕТЬЯКОВА
г. Москва

Из досье журнала

 Вячеслав Георгиевич Довгань награждён орденом Ленина, орденом «Знак Почёта» (СССР), орденом Почёта (РФ), имеет более 30 государственных и ведомственных наград, в том числе ордена Петра Великого I степени, Александра Невского I степени, К.Э. Циолковского, Н.И. Пирогова, знак отличия военнослужащих Космических войск «За заслуги», почётный знак «Лучшие люди России» (2004г.). Федерация космонавтики СССР (РФ) присвоила ему почётное звание «Ветеран космонавтики» и наградила почётным знаком «За заслуги» и орденом имени Ю.А. Гагарина.


< Вернуться к содержанию

VIP # 01-2014

Комментарии пользователей



Последний комментарий