Михаил ПРОХОРОВ: Чтобы развиваться, нужен новый Трудовой кодекс

В апрельском номере журнала в рубрике «Национальный интерес» мы опубликовали выступление председателя правления ОАО «РОСНАНО» Анатолия Чубайса на семинаре Клуба региональных журналистов. Сегодня вниманию читателей предлагаем беседу журналистов (в сокращении) с Михаилом Прохоровым – президентом общества с ограниченной ответственностью «Группа ОНЭКСИМ», членом комиссии при Президенте РФ по модернизации и технологическому развитию экономики России.


Пенсию – без уравниловки

– Михаил Дмитриевич, хотелось бы попросить вас коснуться темы Трудового кодекса, потому что это очень важно для модернизации. Проводить модернизацию в тех условиях, в которых нас заставляет работать Трудовой кодекс, созданный в бытность Советского Союза, невозможно.

Ирина ЯСИНА,
руководитель Клуба региональных журналистов

– Есть такое понятие – конкурентоспособность. Если с этой точки зрения посмотреть на нашу страну, то мы зависли между развитыми странами, у которых высокая производительность труда и, соответственно, высокие социальные стандарты, и развивающимися странами, у которых производительность постоянно растет, но очень низкие социальные стандарты. У нас низкая производительность труда (мы в среднем отстаем в шесть раз, а по некоторым отраслям, например, в машиностроении – в двадцать), а социальные стандарты высокие.

Поэтому когда меня попросили возглавить комитет Российского союза промышленников и предпринимателей (РСПП) по рынку труда и кадровым стратегиям, мы первым делом попытались составить систему конкурентоспособности и пришли к выводу, что в ее основе должен лежать новый Трудовой кодекс, который стимулировал бы у людей стремление хорошо работать и хорошо зарабатывать. Иначе ничего не будет.

Весь мир (и мы в большей части) живет сегодня в постиндустриальной экономике. В то же время трудовые отношения в России остались на уровне образца середины прошлого века. Наше трудовое законодательство безнадежно устарело. Чтобы развиваться и двигаться дальше, стране нужен принципиально иной Трудовой кодекс. Поэтому мы поставили нелегкую и крайне непопулярную задачу: не вносить изменения в трудовое законодательство, а полностью поменять его.

Но только поменять Трудовой кодекс недостаточно, нужно одновременно менять и соответствующее законодательство. Я имею в виду пенсионное обеспечение, социальное страхование и закон о занятости. Вся эта система законов должна стимулировать человека к высокопроизводительному труду и к высокому заработку. А пока система лишь борется с бедностью. Талантливый человек или хороший работник не имеют существенных преимуществ перед другими. Приведу простой пример с пенсиями. Даже если у вас высокая заработная плата, при выходе на пенсию вы будете получать приблизительно те же деньги, что и человек, работавший ни шатко ни валко. Это явное противоречие, которое нужно исключать.

Второй момент. Действующее трудовое законодательство ориентируется на промышленных рабочих. Но уже сейчас в нашей экономике больше 50 процентов занятости – сервисная экономика, которую нельзя измерить. Как, например, измерить труд специалиста IT, официанта, журналиста, врача? Здесь вступают в силу договорные отношения между работником и работодателем, а они не могут быть прописаны в отличие от индустриальной экономики, при которой можно посчитать количество деталей в единицу времени и т.д. Но это очень узко. И эту ситуацию надо менять. Весь мир работает на договорных отношениях.

Или взять дистанционные рабочие места. В мире так работает миллиард человек. Например, все американские call-центры находятся в Индии. У нас же разрешено быть только надомником. В основном это не очень высокая производительность труда. В то же время женщина, скажем, главный бухгалтер, родившая ребенка, имея компьютер и удаленную сеть, вполне может делать баланс дома, получая первичные данные по электронной почте. При таком подходе к трудовым ресурсам экономится время, не теряется квалификация, решается проблема неработающих матерей.

Меняться придется и работнику, и работодателю

– Производительность труда напрямую не зависит от того, сколько времени и как человек физически работает. Гораздо в большей степени она зависит от того, как оборудовано его рабочее место, насколько работодатель позаботился о качественном оборудовании. Каково ваше мнение по этому поводу?

Второй вопрос касается увольнения работника. В Калининграде есть компании, где гигантская текучка из-за испытательных сроков: все, начиная от уборщицы и заканчивая средним менеджментом, проходят через испытательный срок. Причем нельзя сказать, что все они не соответствуют занимаемым должностям. Думаю, это делается в целях экономии, потому что на испытательный срок предлагается меньшая зарплата.

Татьяна НОВОЖИЛОВА,
г. Калининград

– Вы своим примером подтверждаете, что нужны срочные договоры. Когда есть срочный договор, в рамках которого прописываются условия, в том числе и такие, чтобы работодатель не мог прибегать к различным ухищрениям, по которым он на всякий случай имеет возможность уволить работника. То есть нервозность сохраняется и с одной стороны, и с другой. И вы зря думаете, что у нас идеальные работодатели. Они такие же, как и работники. Поэтому меняться придется и тем, и другим. И если рынок труда мобильный, то работодатель, который рабочие места не делает нормальными, просто разорится.

Приведу такой пример. Наступил кризис. Для того, чтобы предприятие выжило, нужно уволить половину сотрудников. Плохо? Очевидно. Но если их не уволить, то предприятие вообще закроется. Наш Трудовой кодекс на такую ситуацию не работает. И что гуманнее: сохранить половину рабочих мест и перспективу преодолеть кризис, а потом расшириться и снова набрать людей, или закрыть предприятие, так как нет денег, чтобы уволить за пять окладов сотрудников? Приходится из двух зол выбирать наименьшее.

Но выход есть. В Трудовом кодексе должны быть описаны ситуации, в которых через судебную процедуру можно доказать, что были экстраординарные ситуации. Причем не обязательно связанные с мировым кризисом. Бывают отдельные кризисы отдельных отраслей. Вопрос в том, что должна быть четко прописана ответственность работодателя перед работником и наоборот. Я не за то, чтобы было доминирование работодателя, это абсолютно невозможно. Должен быть нормальный баланс.

Главное – здравый смысл

– Не кажется ли вам, что изменение трудового законодательства косвенно ударит и по бизнесу? Сейчас уже все устоялось, есть наработанные схемы, как обходить те или иные статьи закона. С принятием новых законов придется искать возможности и создавать новые схемы.

Алексей ШАШКОВ,
г. Северодвинск

– А если без лазеек попробовать и сделать нормальный закон, которому все будут подчиняться? Для этого писать его надо таким образом, чтобы он ложился на здравый смысл. Главное в управлении крупной компани­ей или страной – здравый смысл. Так вот Трудовой кодекс хочется написать с точки зрения здравого смысла. Не должно быть хорошо кому-то одному. Должно быть всем хорошо. Иначе система не будет работать. Если кто-то на каком-то участке получил преимущество, то через год-полтора жизнь так поправит, что опять не будет нормальной жизни. Занимаясь глобальной экономикой, я хорошо понимаю, насколько законы, не только трудовые, сдерживают развитие страны. Поэтому, несмотря на критику со всех сторон и непопулярные меры, мы будем продолжать работать над новым КЗОТом.

Инновационной экономике – новую систему профтехобразования!

– Вы не раз заявляли, что у нас в стране не хватает колоссального количества людей со средним специальным профессиональным образованием. Занимаетесь ли вы сейчас этой проблемой?

Оксана ЧЕРНЫШОВА,
г. Санкт-Петербург

– На рынке труда складывается следующая ситуация: у 70 процентов выпускников высшее образование, у 30 – среднее специальное. А рынку требуется обратная пропорция: 20 процентов с высшим образованием, 80 – со средним специальным. Нехит­рый подсчет показывает, что больше половины выпускников вузов никогда не будут работать по специальности. Вот такая катастрофическая, на мой взгляд, ситуация. Что мы пробуем сделать в этой части? На основе анализа разработали концепцию рынка труда до 2020 года, направили ее в разные инстанции, чтобы власть вместе с бизнесом сделали долгосрочный заказ и публично его объявили: «Товарищи, хотите быть экономистами и юристами? Замечательно. Но это для души. А востребованные профессии – вот такие, и если вы отдадите им предпочтение, то у вас есть возможность получить рабочее место». Без такого серьезного обдуманного заказа двигаться очень сложно. Рынок труда нельзя рассмат­ривать отдельно от стратегии страны. Должна быть четкая понятная стратегия, заявленные цели, механизмы ее реализации. Школьникам следует объяснить, какие профессии при заявленных целях будут востребованы.

Далее. Нам нужно преодолеть серьезный стереотип, что успешный человек только тот, кто имеет высшее образование. Многие рассуждают так: пусть мой ребенок станет юристом, а там, глядишь, устроится куда-нибудь. Это лучше, чем идти на завод. Между тем квалифицированные рабочие, скажем, фрезеровщики, слесари шестого разряда зарабатывают сейчас несколько тысяч долларов. Но их просто нет, за ними работодатели стоят в очереди. Есть список дефицитных профессий, на которые желающих днем с огнем не найдешь.

Поэтому одновременно с концепцией рынка труда мы предложили и модуль обучения дефицитным рабочим профессиям. Но при этом столкнулись с такой проблемой, как сборник рабочих профессий. Составлен он, если мне не изменяет память, аж в 1957 году и включает семь тысяч профессий. Для сравнения: вся мировая экономика укладывается в цифры от 600 до 800 профессий. Таким образом, чтобы получить нужные рабочие профессии, в нашей стране необходимо переучить в шесть раз больше людей. Например, у профессии «горняк» семь разновидностей. На Западе – одна. Непонятно, зачем нужны эти семь? Это же дикие деньги, которые государство тратит на бессмысленное переобучение.

Мы взяли на себя тяжкий труд: к первому кварталу будущего года подготовить силами РСПП новый справочник рабочих профессий. В нем будет около 750 профессий. А затем на эти 750 профессий мы наложим современный модуль обу­чения, и он должен быть престижным. Не пойдет нормальный человек в старое ПТУ, где преподают непонятные специальности.

У меня не выходит из памяти случай, когда Александр Хлопонин в бытность губернатором Красноярского края повез меня в ПТУ, считавшееся вполне приличным. Ежегодно училище выпускало 200 автослесарей – специалистов по «Москвичу-412», который двадцать лет назад снят с производства. Фантастика! Мы попросили этих ребят за сто долларов найти аккумулятор в BMW. Двадцать человек бегали вокруг машины, и никто не нашел. Вот такая система обучения в нынешних профтехучилищах.

Люди, которые в 15 лет идут в ПТУ и учатся там три года, тратят это время впустую, а государство теряет их как потенциальных высококвалифицированных сотрудников. Не надо воспитывать в профтехучилищах трудных подростков. Пусть он 10 лет отучится в школе, пойдет в армию, вернется и в 20 лет решит, хочет он поступить в нормальный колледж и за 6-9 месяцев освоить хорошую рабочую профессию или пойти на предприятие и там получить квалификацию. А что происходит сейчас: в 15 лет приходит парень в ПТУ, летом у него практика. Однако, скажем, слесарем на заводе работать он не может, по закону до 18 лет нельзя. Водителем тоже нельзя, права не выдадут. Точно так же по большинству профессий. И чем этот парень занимается на практике? Он чего-нибудь убирает. И весь энтузиазм у него вышибается этими законами, регулирующими рынок труда и образования, и мы теряем огромное количество людей, которые хотят работать.

Кому на Руси жить хорошо?

– Хочу задать некрасовский вопрос: «Кому на Руси жить хорошо?» Сегодня молодежь не любит государство, потому что оно не дает работы, пенсионеры его тоже не любят за нищенские пенсии. Малый бизнес продолжают «кошмарить». Может быть, в большом бизнесе, когда лоббируют интересы, жить достаточно уютно? А малый бизнес не может людям повысить зарплату: его давят социальным налогом. Не успеешь построить офис – тут же готовится закон об обложении дополнительными налогами. Так кому же в государстве хорошо? И почему народ активно уезжает из страны?

Михаил ИЗОТОВ,
г. Курск

– Вы затронули очень важную, на мой взгляд, проблему. Счастливых людей у нас вообще мало. Думаю, у всех, кого вы перечислили, есть свои проблемы. Могу сказать, что среди моих коллег – крупных бизнесменов  счастливых тоже мало. Но я, например, мазохист, поэтому чувствую себя счастливым. Однако сказать, что жить легко, не могу. Да я и не люблю, когда легко. В некотором смысле люблю головой стенки пробивать, и это меня сильно «драйвит». Поэтому точно никуда не уеду и буду пробивать стенки, пока, видимо, лоб не пробью.

У нас очень молодая страна – ей всего двадцать лет, молодая рыночная экономика, и у нас, конечно, много предрассудков, оставшихся от советских времен. Это все так замешалось, что требуется какое-то время, чтобы все, как говорится, «устаканилось». Но уже хорошо то, что мы эти вопросы стали публично обсуждать.

Особая стратегия

– Вы сказали о том, что у вас есть особая инновационная стратегия. В чем она заключается?

Галина ФЕОКТИСТОВА,
г. Уфа

– Моя инновационная стратегия заключается в том, что нужно создавать рынки, потребляющие инновационную среду, и они должны быть системными. Приведу пример с «Оптоганом». Эта компания выводит на российский рынок новый класс светоизлучающих диодов – принципиально новых энергосберегающих лампочек и затрагивает системное развитие страны. Совместно с Анатолием Чубайсом мы убедили власть ввести мягкую запретительную систему для того, чтобы перейти на энергосберегающие технологии, но при этом не трогать население. Пусть бабушки, которые привыкли покупать свои лампочки, покупают их, а что касается нового строительства, освещения предприятий, то введение нашей технологии дает в стране огромный эффект. Экономия, как мы подсчитали, будет равна троекратной выработке электроэнергии на Саяно-Шушенской ГЭС. Вот это и есть системная задача.

Автомобиль тоже создает рынок для инноваций. Приведу пример с Ё-мобилем. Мы делаем автомобиль, который работает и на газе, и на бензине. Я убежден: будущее автомобилестроения – это газомоторное топливо. Во-первых, у нас запасы газа на тысячу лет, а, во-вторых, он экологически чистый. Согласитесь, бессмысленно нефтяным компаниям и Газпрому вкладываться в инфраструктуру, если нет потребления газа. Здесь кто-то должен сделать первый шаг. Ведь если сделать чисто газовую машину, ее не будет никто покупать, потому что большинство заправок на бензине.

Сначала мы проектировали машину размером с «Жигули». Потом, когда убрали лишние детали – карданы, коробки, выяснилось, что образовался метр свободной площади. Тогда на сорок сантиметров уменьшили длину и на шестьдесят увеличили салон. Получился новый класс автомобилей: сами они небольшие, а салон как в огромной машине. Это единственная машина, в которой я не задеваю головой потолок. И как только она появится на рынке, это станет стимулом для нефтяных и газовых компаний переходить на более правильное топливо. Но кто-то должен первым это сделать. А стратегия всем понятна: газа много, он более экологичен и дешевый, а нефтянка должна идти только в нефтехимию. Потому что ездить можно на разном топливе, но без пластикового пакета цивилизация умрет. Поэтому нефть надо экономить. А сейчас 60 процентов нефти идет на топливо. Вот так системные решения меняют всю среду.

Культура – локомотив модернизации

– Михаил Дмитриевич, обращаюсь к вам как к руководителю фонда, который поддерживает культурные инициативы. Хотелось бы услышать ваше мнение о том, может ли культура стать локомотивом модернизации?

 Аркадий КУЗНЕЦОВ,
г. Тюмень

– Наш фонд занимается не только поддержкой отдельных проектов, но в том числе проповедует идеологию развития культуры в регионах. Культура позволяет принципиально поменять среду, и я это сделал на практике в городе Норильске. Нам удалось за несколько лет именно через инструменты культуры фантастически поменять желание людей уезжать из норильского промышленного района на желание улучшать то, что здесь есть.

Выступая на форуме, посвященном памяти Егора Тимуровича Гайдара, я сравнил инновационную среду со страстью. Если нет страсти, которую приносит культурная среда, инновационная экономика не развивается. Представьте себе серфингиста, катающегося на прибойной (большой) волне. Если провести аналогию с государством, то волна – это когда власть подает сигнал, например, о том, что надо заниматься инновациями. И вот бизнес или отдельные люди пытаются встать на эту волну, и у них долгое время ничего не получается. Но когда человек встал на волну и преодолел 100-200 метров, обратного пути у него нет. Он уже заражен этой страстью и будет заниматься инновациями, несмотря на неудачи, падения и синяки. И, пожалуй, самая главная задача государства – пробудить эту страсть, дать среде возможность самореализоваться. Это даже не законы и не льготы. Это атмосфера, которая позволяет данной среде развиваться.

Записал Михаил ИЗОТОВ
Курск – Москва


< Вернуться к содержанию

VIP # 03-2011

Комментарии пользователей



Последний комментарий