Николай Гребнев: Перо держать, как руль машины!

Николай Гребнев увлекался сочинительством с юных лет. Профессиональную карьеру журналиста начал с районной газеты и радио. По комсомольской путёвке работал в «Молодой гвардии», а по достижении зрелого возраста более десяти лет был собкором Центрального телевидения и Всесоюзного радио. Искренне веря в возрождение СССР, на Порубежье братских республик создал издательство «Славянка», где и поныне выходят гуманитарные издания «Славянский Дом: Толока», «Курские ведомости», «Родничок», «Класс», книги курских авторов… Наследством от собрата по перу В. Деткова стала писательская организация, как тоже сорок лет назад – «Молодая гвардия». Учёт наград и премий не ведёт. Библио­графию тоже…

Перед тем как передать в наш Литературный музей свой подарок, в который раз перелистываю бережно хранимые ежегодники «Молодой гвардии» – подшивки газетного формата в переплёте.

Конечно же, «МГ» была связана с лучшими, замечательными традициями нашей малой родины – соловьиного края. Это ударные вахты «В труде, как в бою!» и всевозможные молодёжные стройки, это комсомольские форумы и… лидеры – первые секретари обкомов. Многие заботы, конечно же, те, что посерьёзнее, впрочем, как и судьбу каждого редактора, они брали на себя. Лично для меня особо дороги Анатолий Даньшин и Борис Чухраёв…

Не буду вдаваться в подробности, насколько важна была прежде система молодежной печати для идеологического воспитания в первую очередь, а во вторую – кузницей журналистских кадров для партийных газет. А в третью – факт, и о нём речь: наша «Молодая гвардия» взрастила столько мастеров художественного слова и публицистики, что с нею может сравниться разве что Литинститут им. Горького.

Известные на всю страну писатели, собкоры столичных изданий и нашей старшей, заботливой сестры  «Курской правды». А сколько славных воспитанников у литературных «Зарниц»!..

В такого рода изданиях, как ВИП – современных, доброчинных, – не приняты длинноты, тем более перечневки имен. Однако очень надеюсь уговорить главного редактора сделать исключение. И не только потому, что он сам в этом списке. Так уж вышло, в нынешний юбилей нашей альма-матер (далее, чтобы эти строки не сократили, заявляю на них авторские права), кроме Михаила Изотова, никто о нас – «молодогвардейцах» – и не вспомнил…

Так что претензии по полновесности информации, понятно, для другого случая или юбилея. Будет ли он? Если будет – прибавится ли памяти… Всё, что публикуется – изотовский период. Именно Михаил Викторович вспомнил, кого знал, разыскал, предложил непременно ответить письменно. Как тут обойтись без взаимности: подстрочье, догадки, как и изъявления скромности, – излишни.

Думаю, случайности тут нет, ибо он, не сомневаюсь, все коллеги меня поддержат, – лучший из редакторов всех времен истории «МГ»: образован, речист, современен, находчив, предприимчив, смел, новатор на редкость, верен товариществу и традициям, неистощим в юморе, непотопляем даже если случится девятибалльный дефолт.

В списке и для себя не делаю исключение. Одно смущает: перечень имён – по моей собственной памяти, без анализа архива, биографических справок, без опроса уважаемых коллег – составлен на ходу, в самый канун печати и потому очень боюсь упрёка и не единственного: «Как же ты, друг сердечный, про меня-то даже не вспомнил?!» Простить прошу загодя. Скорее виновата тут извечная скороспешность, неумолимый выход периодики в свет по графику – издержка серьёзная в нашем словесном производстве. И в той же мере оперативность, своевременность, глубина мысли и подробности – величайшее и несомненное достоинство печатного слова. Две стороны одной медали…

Откроюсь, подсказал идею поимённой поверки Михаил Еськов – наш нынешний духовный наставник и писательский лидер. Прочёл он мою рукопись с упрёком: «Что-то она у тебя безымянная». И в ответ на моё недоумение добавил: «Не стоит жалеть бумаги! Надо бы вспомнить имена, большие ли, малые, неважно – дело-то сообща творили великое! Оглянись, то чем мы все занимались, нынче ведь мало кого тревожит…»

Так что одному и другому Михаилу благодарность от тех, кого называю. Огрехи же, повторяю, мои.

Итак: Юрий Авдеев, Елена Байбакова, Галина Баринова, Геннадий Бодров, Борис Бондаренко, Станислав Борисенко, Виктор Викторов, Игорь Вирабов, Татьяна Вишневская, Василий Воробьёв, Татьяна Воробьёва, Елена Выборнова, Георгий Гонголевич, Зоя Гончарова, Евгений Гребнев, Николай Гребнев, Владимир Детков, Григорий Дреев, Алла Ермолина, Михаил Еськов, Николай Ефимович, Александр Ештокин, Анна Журавлева, Игорь Забелин, Иван Зиборов, Павел Зуев, Михаил Изотов, Сергей Изотов, Борис Киряев, Владимир Князев, Лев Конорев, Валентина Коркина, Наталья Кузьменко, Игорь Лободин, Сергей Малютин, Александр Мартынков, Сергей Меркулов, Ирина Мохова, Евгений Носов, Влади­слав Павленко, Борис Паничев, Алексей Панов, Фёдор Панов, Юрий Першин, Валерий Пищулин, Егор Полянский, Николай Придворов, Александр Прозоров, Светлана Рудакова, Николай Савченко, Нелли Сафонова, Владимир Тарасов, Лариса Трубникова, Владимир Хрусталев, Юрий Чемонин, Роман Шахов, Алексей Шитиков, Александр Шмаков...

Решением бюро обкома меня назначили на самую ответственную должность – главным редактором. Просьбу мою: «Направьте сперва замом», не только не учли – даже слушать не стали. Вот и попал я первокурсником-новобранцем в «молодогвардейскую школу», где руководителем в ту пору был ответственный секретарь Владимир Детков – душа коллектива. Он сам жил долгое время в ожидании того же назначения, и вся редакция знала и не сомневалась в справедливости такого решения. Но обком думал иначе, а с ним спорить было бесполезно. И если бы не удивительное умение Деткова уступать не отступая, воспринимать все, что есть и происходит вокруг, с редкостным оптимизмом, я бы не только не прошел науку ладить в творческом кругу, но бесславно и вскорости завершил бы свою карьеру. Не видать бы в дальнейшем ни романтичной, увлекательной жизни собственного корреспондента программы «Время» и радио «Маяк», ни издательства «Славянка», где была и есть возможность реализовать свои долги перед обществом и Отечеством, ни гордости моей – нынешнего Дома литератора, а с ним и Лицея для юных поэтов, прозаиков и публицистов… Не дожил бы, разумеется, и до признания профессионалов, собратьев по перу, моих современников.

«Детковщина» проявлялась во всем: от летучек до манеры верстки и уважительного отношения к ретушеру Диме уже хотя бы потому, что эту должность в «МГ» в первое время своей творческой карьеры осваивал не кто иной, как Евгений Носов. С «подачи» Владимира Деткова здесь писателей вообще боготворили, а Евгения Ивановича особенно – за прекрасную возможность с ним пообщаться, получить при этом мудрый, будто выверенный загодя совет. Несмотря на то что Носов был частым гостем в редакции, каждый раз это являлось неподдельно желанным событием, и прежде всего в литературном сообществе «Зарницы».

«Молодогвардейцы» признанием отозвались на мою удачливую заботу о них, начиная с комфортного жилья и кончая многодневными журналистскими сборами-летучками с окрестных земель славянского Порубежья. Не всё сразу ладилось. Вплоть до угрозы уволиться воспринималось моё жёсткое требование писать материалы в газету исключительно всем сотрудникам. Исключение же допускалось в отношении лишь бабы Дуси, – редакционного курьера, – она не умела писать(!), т.е не умела вообще… Те же, кого этот «деспотичный» распорядок принудил к творчеству, надеюсь, счастливы своей блестящей журналистской карьерой. «Дописалась-таки», к примеру, Лариса Трубникова – от корректора до главреда одного из самых авторитетных еженедельников.

Однако тогдашний «рейтинг» сотрудника газеты, даже если он имел кабинет с приёмной, подписывал в печать очередной номер, был честен и справедлив в гонорарной разметке, по-настоящему зависел от того, в ладу ли он с художественным словом. Сама атмосфера в редакции неослабно требовала от каждого исключительного усердия. Однажды показалось, я достиг всего, что мог, но при этом понимал: золотой ключик признания – у нашего именитого друга и учителя.

Повод был основательный: художественный очерк о молодом председателе захолустного колхоза, в наитруднейших условиях настроившем группу сотоварищей-единомышленников на обновление хуторской жизни, на возрождение затерянной в бездорожье, холмах и оврагах, даже богом забытой земли… (Позже очерк вышел в свет большим «советским» тиражом в одноименном издательстве в Москве).


Однажды после чашки чая набрался я отваги и завел разговор о рукописи и даже передал ее гостю.

– Кто-то уже читал?

– Вы, Евгений Иванович, первый…

– Хм… Готова! В печать?

– Кое-что надо бы подладить… – усомнился я в себе с оглядкой, на всякий случай.

– Значит, не совсем уверен… – Носов положил машинопись на стол. – Видишь ли, какое дело, дружище, если рукопись сыровата, второй раз мне, к примеру, ее читать будет трудно, но ты, полагаю, уже сейчас настроен на «расхвалу» – не иначе! Разве не так? Это публицисту скоропись нужна. И у поэтов свои манеры, никакой возраст, особенно молодость, им не помеха. В нашем же «письме» выдержка нужна. Не уверен – так и не спеши! Ко всему вдобавок ты должен вызреть, и до той самой поры, пока не почувствуешь эту зрелость сам!

Я благодарил Носова, как бы невзначай забрал свои письмена, однако Евгений Иванович к окончанию и в утешение этого разговора добавил:

– Перо в руках ты должен держать с той же уверенностью, как руль своей «Волги». Иначе…

В эту минуту в редакторский кабинет входил наш куратор той поры по прозе с писательскими полномочиями, но по комсомольской линии Михаил Еськов. С его приходом, так всегда было, настроение враз менялось к лучшему, и воспоминания оживились подробностями: на редакционной машине мы ездили часто, не раз случалось – на рыбалку, даже в ненастье: жуткий мороз и гололёд. В тот раз выезд на фатежскую трассу ограничили, но нам в знак уважения дали «зеленый». На одной из наледей машину подбросило и даже развернуло в обратную сторону.

Поневоле мне пришлось демонстрировать навыки гонщика на льду, укротителя норовистой «Волги». Все засомневались, ехать ли дальше, кроме Носова:

– Надеюсь, мы оценили мастерство нашего водителя. Лично меня восхищает его уверенность в себе. А давайте представим, что дорожка эта фронтовая…

Дальше трасса была податливее, а сама рыбалка удалась на славу!

Много воды утекло с тех пор, но наши дружеские отношения не только не затихали, наоборот, окрепли, однако, и сам не знаю почему, рукописи свои именно Евгению Ивановичу отдавать я больше не пытался, зато всякий раз, перед тем, как подписать в печать, силился вычитывать будто с участием его, редкостного мастера словесности. Вот почему пишу сравнительно мало, зато тем, что вышло в свет, не стыжусь.

Однажды, если поточнее – пятнадцать лет тому назад, зазывает меня Детков в писательское правление:

– Что ты думаешь насчет нашего Союза? Ни «да» ни «нет», говоришь… Однако ведь созрел! Учти, эти слова не мои – Евгения Ивановича! Так и сказал: «Пора! Даю рекомендацию!» Что он читал? Скорее всего, «Порубежье», где твои «Псы и голуби», а потом запросил у меня «Чужую родню»…Тебе повезло, мало кому светит такая гарантия перед Москвой…

Как и тогда в «Молодой гвардии», Детков открыл предо мною дверь в обитель не только товарищества, но и профессионального совершенства. Теперь ею стала курская писательская организация.

Разумеется, этот вывод выверен временем и не только на примере нашем – журналистика самая благодатная среда подготовки не только блистательных публицистов, но и мастеров художественного слова. «Журналюг» не приемлют лишь те «старшие» собратья по перу, кому не довелось познавать суровую науку профессионального совершенства в буднях, в каждодневности, не отрываясь от самой жизни. Библиотеки, книги… – да, это бесспорно! Но нельзя недооценивать оперативную печать – газеты и журналы!

Конечно, очень жаль: нет нынче «МГ» с ее литературными традициями. Но есть районные и городские газеты, многие из них с не меньшим опытом. Есть «Курская правда» – и поныне друг надёжный и верный. Есть и журналы, современные, но с таким же уважительным отношением к литературе, художественному слову. Я уж не говорю про наш «Славянский дом: Толоку» или этот, что держите в руках.

Есть еще пример: суров по предназначению, но, по сути, по содержанию, в своей сфере самый литературный журнал в России «Власть судебная», где главный редактор – мой бывший коллега, ныне известный прозаик, публицист, критик Владимир Кулагин, а шеф редакции – член Союза писателей, поэт Василий Золоторев – главный областной судья.

Пользуясь случаем, призываю хотя бы в году предстоящем повернуться лицом к литературному делу и наши уважаемые коммерческие издания, со своими мощными возможностями. Ко взаимной пользе и выгоде как читателей-покупателей, так и еженедельников, их шефов и покровителей. Мы – курские поэты, прозаики, краеведы и публицисты – к сотрудничеству готовы!

Убеждён, сообща мы восполним самое достойное из утраченного. И не будет так нестерпимо грустно вспоминать молодость в зрелом возрасте, когда чуть ли не единственное утешение если не мудрость, то хотя бы уважение и возможность отогреться в сердцах и душах тех, кто о тебе помнит, возойти доброй мыслью, словом и поступком.


< Вернуться к содержанию

VIP # 05-2018

Комментарии пользователей



Последний комментарий